Юлия Федотова - Колумбы иных миров [HL]
— Делать вам больше нечего, кроме как чужие годы считать! — проворчал гном.
Делать им и вправду было нечего. Драккар легко скользил по волнам, подставляя полосатый парус попутному ветру, солнце светило еще по-летнему жарко, и мореплаватели, растянувшись на свежевымытой палубе, нежились под его лучами. Времени для отвлеченных бесед было хоть отбавляй.
— Для своих лет Отшельник неплохо сохранился, — заметила Энка, как показалось Эдуарду, не без зависти. — Ведьма из Чернолесья с ним ни в какое сравнение не идет!
— Все потому, что ведьма живет собственными силами, а Отшельник служит своему демону, — важно растолковал принц.
А Ильза тут же узрела в его словах собственную выгоду.
— О! Если у демонов даже слуги живут так долго, а мы с Хельги близкие друзья, значит, и у нас есть шанс пожить на этом свете как следует!
Но Энка, скептически ухмыльнувшись, посоветовала:
— Не обольщайся. Хельги — демон никуда не годный. Мы и в его-то бессмертии не уверены, о своем нам тем более рано задумываться.
Ильза печально вздохнула. Она так любила Хельги, так хотела, чтобы он был лучшим во всем. Но даже она не могла не признать правоту слов сильфиды.
Пятидесятое после бури утро оказалось очень странным — оно никак не желало превращаться в день. В воздухе повисла непроглядная пелена тумана — с носа драккара невозможно было разглядеть, что делается на корме. Все тонуло в унылой серой мгле. Наверное, где-то там, высоко, было все иначе, изредка в маленькие просветы старалось заглянуть солнце — блеклое пятно идеально правильной круглой формы проявлялось на мгновение, но тут же снова таяло. Ветер совсем стих, парус пообвис, но браться за весла не было смысла. Плыть приходилось очень медленно и осторожно — мало ли какая напасть могла подстерегать неосторожных мореходов там, в тумане?
Воздух казался таким сырым, что борода Орвуда стала влажной и, как всегда в подобных случаях, резко испортилось настроение. Он сделался ворчливым и раздражительным, из-за какой-то мелочи сцепился с судовым, и они разругались не на шутку. Со стороны было очень забавно наблюдать, как здоровенный гном яростно скандалит с существом размером чуть больше кошки.
— Вы еще подеритесь, горячие лоттские парни! — подначивала Энка, хихикая.
— А при чем тут Лотт?! — удивилась Ильза. — Они там даже не были никогда!
— К слову пришлось. Анекдот такой есть, — пояснила сильфида, и поведала широко известную в Староземье историю о том, как два лоттских мужика спорили, боггарт пробежал мимо или брауни.
— Ну и не смешно! — рявкнул Орвуд в сердцах.
И Ильза была с ним согласна. Будучи девушкой справедливой, она готова была признать, что земляки ее никогда не отличались проворством и расторопностью. Но в рассказе сильфиды они выглядели совсем уж малахольными.
— Не обижайся, это была гипербола! — подтолкнула ее в бок боевая подруга.
Ильза понимающе кивнула и перестала дуться — это красивое ученое слово было ей уже знакомо.
Утро постепенно перешло в сумерки, а день так и не наступил. Настоящей ночи тоже не было — только туман. Хельги промучился час-другой, напряженно вглядываясь в белесую мглу, потом плюнул и сбросил якорь. Двигаться вперед было невозможно.
Обнаружив, что драккар всю ночь стоял на одном месте и так и не выбрался на чистый воздух, Орвуд разворчался: зачем Хельги побоялся плыть, здесь открытое море, нет никаких препятствий, сейчас были бы уже далеко… Но будто в ответ на его слова, перед самым носом «Грома» вдруг выросло из тумана нечто черное, громадное, чужое… Только благодаря опыту Рагнара в последнюю минуту удалось свернуть и избежать страшного столкновения.
Осторожно, правым бортом, приблизились к препятствию вплотную. Рагнар протянул руку — под пальцами оказалась шероховатая, будто изъеденная, скользкая от водорослей, холодная поверхность. Рыцарь треснул по ней тяжелым кулаком — раздался гулкий металлический звук.
— Железо! — удивился исследователь. — Что бы это могло быть? Железное, в море…
— Корабль, — откликнулся Хельги, и голос его звучал как-то странно. Впрочем, в тумане все звуки казались странными и неприятными, будто искаженными. Они немилосердно резали ухо, и мореплаватели уже давно невольно перешли на полушепот.
Рагнар воззрился на демона с изумлением.
— Ты что, дурак?! Кто же станет стоить корабли из железа?! Они же плавать не смогут, потонут сразу!
Но у Хельги ответ был наготове.
— В мире Макса — строят!
— Ну мы-то пока, слава богам, в своем собственном мире!
— Ты уверен? — Теперь голос демона был еще более странным, стало очевидно — это не акустический эффект.
— Ты о чем? — встревожился Аолен. — Что ты хочешь этим сказать?!
— Пока ничего. Просто у меня в голове завелись смутные, неоформленные подозрения…
А Орвуд в это время думал о своем, а именно, о бороде, как бы ее хоть немного просушить. Из всего предыдущего диалога ухо его вычленило только одну фразу, касающуюся самого насущного. Бедный гном так и подскочил:
— Что?! Завелись?! Опять?!! Этого еще не хватало! Где ты только успеваешь их подцепить?! Знаешь, что я тебе скажу? Держись от меня подальше! Не приближайся! И в палатку больше спать не ходи, хватит с тебя и палубы!
— П… почему?! — опешил демон-убийца.
— Потому что у меня от скипидара делается сенная лихорадка! Вам, голомордым, полбеды, если заведутся, а у меня — борода! — Будто в доказательство своих слов, разбушевавшийся гном схватил конец своего главного украшения и сунул прямо в лицо Меридит, стоявшей ближе всех.
Диса отпрянула. Друзья недоуменно переглядывались.
— Какой еще скипидар? — пискнула Ильза чуть не плача, она решила, что бедный гном лишился рассудка.
— Обычный скипидар! Которым вшей выводят! — отвечал гном воинственно.
— У тебя что, вши?! — Девушка в испуге схватилась за голову, ей стало казаться, что она уже чешется.
— При чем тут я?! Это у Хельги опять завелись, он сам сказал!
— Что значит «опять»?! — возмутился главный обвиняемый.
— У Хельги не вши, у него мысли! Смутные подозрения! — обиделся за бывшего наставника Эдуард. — Ты все прослушал, осел сехальский!
— Мысли? — уточнил гном подозрительно. — Ты уверен?
— Абсолютно! — отчеканил принц.
— Что ж, отрадно слышать! — воспрянул духом почтенный Канторлонг.
Демон оскорбленно фыркнул: по словам гнома почему-то выходило, будто он, Хельги, подцеплял насекомых чаще всех остальных. Хотел возразить, но вовремя почувствовал, что это будет выглядеть совсем уж глупо, и предпочел сменить тему, лишь заметил назидательно:
